Но и на каторге люди делают подкопы и бреши. Оказалось, что в этой идеальной, замкнутой и запечатанной власти моего строгого дядюшки над классом есть значительные прорехи. Так, вскоре после моего поступления, во время переклички оказалось, что ученик Кириченко не явился. Когда Лотоцкий произнес его фамилию, сосед Кириченко
по парте поднялся, странно вытянулся, застыл и отрубил, явно передразнивая манеру учителя...
Один из соседей Фомы
по парте, — непоседливый, маленький мальчик с черными, мышиными глазками, — вскочил с места и пошел между парт, за все задевая, вертя головой во все стороны. У доски он схватил мел и, привстав на носки сапог, с шумом, скрипя и соря мелом, стал тыкать им в доску, набрасывая на нее мелкие, неясные знаки.
Следующий класс был батюшки. Уже в начале урока
по партам путешествовала записочка с вопросом; как назвать ворону? Внизу уже стояла целая шеренга имен вроде: Душки, Cadeau, Orpheline, Смолянки и Amie, когда, осененная внезапной мыслью, я подмахнула под выше написанными именами «Крошка» и, торжествуя, перебросила записку Краснушке.
День был воскресный. Ученики должны быть у обедни в старом соборе, на хорах. С разрешения гимназического начальства я обыкновенно ходил в другую церковь, но этот раз меня потянуло в собор, где я надеялся встретить своего соседа
по парте и приятеля Крыштановича, отчасти уже знакомого читателям предыдущих моих очерков. Это был юноша опытный и авторитетный, и я чувствовал потребность излить перед ним свою переполненную душу.
Вдруг вижу: через две скамейки спереди,
по партам, вытаращив глаза, ползет на четвереньках Шенрок. Протянул длинную руку, схватил меня за волосы, больно дернул в одну сторону, в другую и воротился к себе. Вошел учитель.
Неточные совпадения
Кричавший стоял на
парте и отчаянно изгибался, стараясь сохранить равновесие, на ногах его были огромные ботики, обладавшие самостоятельным движением, — они съезжали с
парты. Слова он произносил немного картавя и очень пронзительно. Под ним, упираясь животом в
парту, стуча кулаком
по ней, стоял толстый человек, закинув голову так, что на шее у него образовалась складка, точно калач; он гудел...
Спрошенный беспомощно оглядывается, толкает товарища локтями, пинается ногами под
партой,
по огромному классу бегут из конца в конец шопот, вопросы…
Румянцев пришел,
по обыкновению, напомаженный, причесанный и, жеманясь, сел за свой столик, как вдруг Калашников, наклонив голову под
парту, прокричал басом...
Затем он разместил всех воспитанников на
парты по двое, причем извлек Бринкена из «Камчатки» на первую скамейку, и ушел из класса.
В большой классной комнате до двадцати
парт. Темные деревянные столики с покатыми крышками, к ним приделаны скамейки. На каждой скамье помещается
по две девочки. Подле Дуни сидит Дорушка… Через небольшой промежуток (скамейки поставлены двумя рядами в классной, образуя посередине проход) — костлявая Васса, рядом с ней хорошенькая Любочка Орешкина. Направо виднеется золотушное личико Оли Чурковой.
Безучастно сбросили мы капоры и зеленые платки, безучастно сложили их на тируарах. Я уселась на
парту, открыла книгу французского учебника и принялась повторять заданный на сегодня урок. От постоянной непогоды я кашляла и раздражалась
по пустякам. А тут еще подсевшая ко мне Краснушка немилосердно грызла черные хлебные сухарики, зажаренные ей потихоньку девушкой Феней в коридорной печке.
Тихо вошел он
по звонку в класс, тихо велел дежурной прочесть молитву, тихо сел за приготовленный ему перед
партами столик с чернильницей и журналом и надел очки. Потом окинул весь класс ласковым взором и остановил его на мне, одиноко сидевшей на ближней скамейке.
Я высидел уже тогда четыре года на гимназической «
парте», я прочел к тому времени немало книг, заглядывал даже в «Космос» Гумбольдта, знал в подлиннике драмы Шиллера; наши поэты и прозаики, иностранные романисты и рассказчики привлекали меня давно. Я был накануне первого своего литературного опыта, представленного
по классу русской словесности.
Когда мы из класса замечали за стеклом оконца крючковатый нос и поблескивающие золотые очки, трепет пробегал
по классу, все незаметно подтягивались, складывали перочинные ножи, которыми резали
парты, засовывали поглубже в ящики посторонние книжки.
Небывалое дело. Директор наш Куликов устроил на масленице в гимназии бал, — с приглашенными гимназистками, с угощением, с оркестром музыки. Необычно было видеть знакомые коридоры,
по которым двигались разряженные барышни, видеть классы с отодвинутыми
партами, превращенные в буфеты, курительные, дамские комнаты.
Утром Виктор Петрович Горский, сидя на первой
парте, «на облучке»,
по выражению Боба, пояснил разницу между красивым и прекрасным в предмете эстетики. Он сам увлекался, цитируя гомеровские стихи и декламируя битву под Троей. И мы перенеслись следом за ним под вечно синее небо Эллады, на родину неземной, безбрежной красоты.
Гимназистки, в свою очередь, стоя в проходах между
партами, после обычного приветствия
по адресу начальницы смотрели на новенькую.
Инспектор сошел с кафедры и приблизился к первым
партам. Его взгляд встретился со взглядом Зины, и он произнес очень мягко
по адресу гимназистки...